Җангрчин үг!
Владимир Каруев (Окна Цаган Зам) - неподражаемый, самобытный джангарчи нового времени. Всем существом он проник в многовековую толщу великого эпоса, вобрал в себя от далеких предков их мудрость и заветные чаянья.
В то же время это молодой человек с современными взглядами и с высшим образованием, всесторонне развитый, энергичный и сильный. Прекрасные и смелые мечты о судьбе эпоса в наше время он умеет претворять в дело.
На мой взгляд, есть высшая предопределенность в том, что на грани веков вновь расцвело народное творчество и народился его новый наследник, хранитель, исполнитель. Говоря более громкими словами, его божественный дар составляет богатство и гордость калмыцкого народа. Нашему современнику выпала высокая миссия: продолжить бессмертный путь эпоса в грядущее, в XXI век.
О ярком явлении нового джангарчи из среды молодежи я был наслышан. Тем более что Владимир Каруев Окна Цаган Зам в некоторой степени является моим земляком...
Семья Володи возвращалась из сибирской ссылки в родные края, когда его матери пришло время рожать. Отважная женщина, она пустилась в дальнюю дорогу, как говорится, на сносях. Не захотела задержаться на прежнем месте хотя бы на месяц, на неделю, на денек. Потому что это был путь из неволи домой. Как-нибудь доберусь, - решила она.
На станции Абганерово, в селе Червленном Волгоградской области пришлось сделать остановку. И вот в преддверии калмыцких степей, в местах, где разворачивалась грандиозная решающая битва за Сталинград, в апреле 1957 года появился на свет мальчик-калмык. Громогласный крик младенца известил исстрадавшихся соплеменников: мы - здесь! Мы вернулись! Мы будем жить на родной земле!
Когда мать и дитя немного окрепли, семья Каруевых двинулась дальше, на постоянное место жительства, в районное село Советское. Здесь он рос, закончил школу, отсюда был призван на службу в армию, затем поступил в Московский строительный институт. И сюда же вернулся после окончания учебы. Работал старшим прорабом в совхозе "Годжурский", инженером по технике безопасности в совхозе "Коммунистический труд". Кетченеровский район - край, богатый живительными родниками, подлинная калмыцкая глубинка - всегда был местом, откуда выходили незаурядные личности: сказители и поэты, художники, артисты, ученые.
Помнится, еще до войны мне довелось участвовать в сборе фольклора в родных местах. Поиски завершились открытием новых имен. После возвращения из ссылки здесь естественным образом возродились добрые традиции. Создалась благоприятная среда для роста новых талантов. Так, в поселке Шин-Мер вокруг двух-трех знатоков и хранителей народного творчества образовался кружок юных джангарчи. Благодаря тому, что новое поколение уже располагало материализованным, изданным на родном языке и в переводе на русский творением далеких предков, школьники успешно осваивали содержание отдельных песен "Джангара", исполняли отрывки на различных смотрах и концертах. Кое-кто, подражая взрослым джангарчи, от обычной декламации переходил на речитатив.
Владимир Каруев (Окна Цаган Зам) с ранних лет подавал большие надежды как начинающий джангарчи. Многое он перенял от своего деда Гаря Абушинова и от отца Окн Каруева. В детстве человек наиболее впечатлителен и восприимчив. Володя не только схватывает на лету и запоминает все услышанное, но и творчески переосмысливает устные сказания. Это вполне объяснимо: миросозерцание школьника советского времени резко отличается от жизненных устоев какого-нибудь старца минувших веков. При пересказе услышанного Володя вносит свои изменения и добавления. Так возникают собственные варианты отдельных песен "Джангара". К тому времени, когда Владимир Каруев вышел на самостоятельную творческую дорогу, осознав себя, прежде всего как джангарчи, у него уже сложился приличный репертуар.
Вот он:
Патетическое и артистическое вступление к эпосу, с чего начинали наши известные народные поэты и актеры: Санджи Каляев, Константин Эрендженов, Нарма Эрендженов.
Сказание о том, как Аля Монхля угнал 90-тысячный золотой табун Джангара.
Сказание о том, как богатыри Хара Джилган, Аля Шонхор и Хошун Улан пленили богатыря Улана.
Сказание о том, как мудрец Алтан Цееджи принял подданство великого Джангара.
Сказание о свирепом богатыре Шара Гюргю.
Рассказ 72-х небылиц.
Яс Кемялгн (рассказ-импровизация на бараньем позвонке).
Сказы, пословицы и поговорки. И широко распространенный в быту жанр благопожеланий, без которого не обходится ни один семейный обряд.
Вполне понятно, что при столь широком наборе номеров Владимир Каруев становится желанным гостем в любой компании, приглашается на различные культурные мероприятия. Впервые он поразил воображение сверстников неведомым самобытным искусством калмыков в студенческом общежитии. В честь 60-летнего юбилея Советской Калмыкии он дал сольный концерт перед студентами своего строительного института.
Его известность быстро вышла за рамки альма-матер. Владимир выступал как самостоятельный исполнитель со своей программой в Московском Педагогическом институте имени Ленина, участвовал во всесоюзной научно-практической конференции "фольклор и молодежь" в Ленинграде. Не раз выходил победителем в зональных конкурсах самодеятельных артистов в Ставрополе и Ростове.
Лично мне довелось близко познакомиться с Владимиром Каруевым во время совместной поездки в Монголию в июле 1989 года. Она проходила под знаком подготовки к 550-летию эпоса "Джангар". Как известно, между Убурхангайским аймаком и Калмыкией существуют прямые связи и кульутрное сотрудничество. В состав нашей делегации входили деятели культуры, артисты фольклорного ансамбля "Джангар". Едва ли не главным украшением концерта был молодой джангарчи.
Трудно передать волнение с каким вступили мы на землю далеких предков. Дикая красота нетронутой, а следовательно, не искалеченной человеком природы сразу же перенесла нас в иной, первозданный мир горных отрогов и пустынных плоскогорий, девственных лесов, чистых рек, зеленых лугов и пастбищ.
В современной культурной жизни благородное влияние старины, почитаемых до седьмого колена предков также весьма ощутимо. Без преувеличения можно сказать, что мы столкнулись с дыханием иной, чем на европейской территории, древней цивилизации Азии. На территории аймака имеются высококлассный республиканский санаторий "Хужирт" и одноименная туристическая база, куда наведываются иностранцы.
Нас возили по отработанному туристическому маршруту. Показали развалины древней блистательной столицы Чингисхана Хархорин (или Кара-корум по-тюркски). От былого величия столицы монгольской империи сохранилась лишь многотонная каменная черепаха, около которой любят фотографироваться туристы. Рассказывают, что скульптура некогда стояла у входа во дворец сына и наследника хана Удэгея.
Примечательно, что в Советском Союзе гласность еще только пробивалась наружу, а здесь уже под влиянием мировой культуры четко проявился новый подход к оценке личности Чингисхана, которого поставили в один ряд с выдающимися полководцами и завоевателями древнего мира: Александром Македонским, Юлием Цезарем и другими.
Почти одновременно с нами международная, кажется, китайско-монгольская научная экспедиция выясняла вопрос: где находится могила Чингис-хана? Мы, естественно, наслушались поэтических легенд и научных версий, которые произвели на нас неизгладимое впечатление.
Достопримечательностью туристического маршрута стало знакомство с первым буддийским монастырем Эрдене-Дзу (в буквальном переводе - "Сокровище Будды"). Это одна из трехсот святынь древности, охраняемых государством, которая с 1965 года действует как музей культуры ламаизма.
Это величественный храмовый комплекс, обнесенный белой массивной стеной, в которую вделано 108 субурганов. С волнением входим в главный Води - субурган (Священный или Золотой субурган). Здесь бережно сохраняется древняя архитектура. Внутри заложены тысячи различных изображений бурханов и мощи прославленных деятелей буддизма.
Говорят, ценнейшие древние рукописи тоже хранятся в монастыре. Утратив за 70 лет советской власти свои национальные корни, богохульски разгромив хурулы, мы не были подготовлены к встрече лицом к лицу со своим далеким прошлым. Я оказался самым старшим в составе группы и еще смутно помнил кое-что из своего дореволюционного детства. В Золотом субургане нам показали молитвенный барабан "кюрде".
- Вы знаете, для чего он служит? - шепнул мне в спину руководитель нашей делегации, председатель Президиума Верховного Совета Калмыкии Басанов. Я молча кивнул.
- Прошу вас исполнить обряд и за меня тоже. Я положил в жертвенную чашу тугрики - за себя и за спутников и несколько раз покрутил ручку барабана...
Кстати, припомнилась одна притча от Семена Липкина. После удачного дебюта с переводом "Джангара" и в ходе работы над переводом киргизского эпоса "Манас" большой знаток народного творчества, писатель Мухтар Ауэзов спросил его:
- Как это вам, городскому жителю, удалось передать поэзию перекочевок, запахов дымных юрт, овечьих отар, луговых трав? Поэт - переводчик коротко и определенно ответил:
- Я вспомнил. Мухтар понял и рассмеялся.
Да, в ходе работы над эпосами, выражающими национальный и религиозный склад своего народа, Липкин непроизвольно вспомнил притчи и откровения Ветхого завета, которые впитал с молоком матери. В том числе и предание о том, как пророк Моисей вывел многострадальное племя Иудеев из Египта, где они долго, на протяжении жизни нескольких поколений, блуждали по пустыне, гонимые голодом и жаждой.
Дым кочевых костров, блеяние овец и плач детей - все это испытали на заре истории кочевые гонимые народы. Так и мы в Монголии увидели сон наяву: кибиточные поселения, долгое протяжное монотонное пение сказителей - туульчи под чуткие струны из бараньих жил.
Я вспомнил! Володя Каруев вспомнил. Мы все вспомнили самобытное искусство наших предков. На общественных массовых церемониях освоиться было легче. В столице аймака Арвайхэре действует национально-драматический театр. В каждом сомоне построен культурный центр. Повсюду нас встречали как дорогих гостей, устраивали праздники, спортивные состязания, концерты. Скачки, национальная борьба знакомы калмыку со времен празднования 550-летия "Джангара". Но вот народную артистку, метко стреляющую из лука, увидели только в Монголии.
На промышленном предприятии наблюдали, как народные умельцы собирают и расписывают узорчатый деревянный каркас юрты. Познакомились с мастерами прикладного искусства и художниками. В современной Монголии, как в стародавние времена, восхищали многоцветьем талантов сказители и певцы, исполнители давно забытых нами жанров фольклора.
И вот в этой народной, самодеятельной среде, как рыба в воде, чувствовал себя наш Владимир Каруев. Вместе с калмыцким фольклорным ансамблем он участвовал в концертах. Сказителей там называют "туульчи". Ученые утверждают, что наряду с богатым наследием калмыков существуют и монгольские версии "Джангара". В них есть как сходство, так и различия.
Прежде всего Джангар-нойон, как и в калмыцком эпосе, вечен: он постоянно пребывает в 25-летнем возрасте, а ханше Авай-Герел, как и Ага-Шавдал, - постоянно 16 лет. Богатырский конь Джангара, соответствующий калмыцкому Аранзалу, именуется Зээрде. Кстати, отдавая дань традиции, монголы назвали административный центр Убурхангайского аймака по имени знаменитого коня Арвайхэр, который более двадцати лет занимал призовые места на скачках.
Как я уже отмечал выше, Владимир Каруев превосходно знает содержание эпоса. Он сразу подметил и сходство, и различия. С особым пафосом пел о подвигах богатыря Хонгора Алого Льва, который, оказывается, есть и у монголов. Они зовут его Улан-Хонгор. Здесь пришло самое время сказать об особенностях его дарования. Известно, что с гомеровских времен исполнители эпоса делились на аэдов, то есть поэтов, и на рапсодов, то есть певцов.
Палитра молодого джангарчи на редкость многообразна. Он применяет как классическую манеру исполнения (плавное пение), так и речитатив - размеренный рассказ о подвигах богатырей. Благодаря неповторимым особенностям своего низкого гортанного голоса он вдобавок освоил так называемое горловое пение. Продолжатель лучших традиций Ээлян Овла и Давы Шавалиева, Каруев сумел по крупицам восстановить древнюю традицию двухголосового исполнения эпоса. Это требует от исполнителя филигранной отточенности репертуара, совершенствования техники исполнения и дыхания и кропотливой работы по восстановлению неповторимых красок и звуков народного сказания.
Когда поет Каруев, то незнакомые люди поневоле оглядываются вокруг: не скрыт ли где-нибудь магнитофон с кассетой, не включена ли за стеной электронная музыка? Притом лицо его остается невозмутимо спокойным, даже величественным. Движение губ совсем не заметно. Густой протяжный звук рождается и выходит откуда-то изнутри. Люди, которым доводилось слушать хурульный оркестр, не перестают удивляться: неужели человеческий голос способен подражать звукам "дунга" или "бюря"?
Потрясающее впечатление! Наши гостеприимные хозяева были восхищены, что калмыки сохранили свой эпос в многовековом кочевье с исторической родины к берегам Волги. Его встречали бурными аплодисментами, криками восторга. Порой местный сказитель-туульчи, не удержавшись, присоединялся к гостю, и тогда начиналось состязание талантов. Ведь многие жанры калмыцкого и монгольского фольклора строятся на импровизации, находчивости и диалоге острословов. Невидимый языковой барьер рушился и представители двух братских народов понимали друг друга с помощью интонаций и жестов.
"На бис" прошел заключительный концерт в музыкально-драматическом театре. За время поездки я написал текст песни "Хацпай уулын белдни". Монгольский композитор Джиргал Сяхен переложил ее на музыку. Наша очаровательная Тамара Бочаева и солистка национального театра быстро разучили новую песню и исполняли ее под аккомпанемент струнных инструментов ятхи и морнхура. Владимир Каруев исполнял свой коронный номер: величавый пролог к эпосу. Нас долго не отпускали со сцены.
По договоренности с министерствами культуры двух дружественных сторон Владимир Каруев задержался на стажировку в Убурхангайском аймаке еще на месяц. Ему довелось подробно беседовать с артистом театра, исполнителем протяжных песен Очирбатом. Пришлось совершить специальную поездку в отдаленный сомон Западной Монголии, чтобы встретиться с мастером горлового пения Даладжелом, ведущим типичный образ жизни монгола-скотовода. Здесь он окончательно отшлифовал горловое пение. Вернулся домой вылитым монголом, с бритым лбом и длинной чингисхановской косой.
С юбилейных торжеств для джангарчи Каруева началась полоса славы и зарубежных гастролей. Он участвует в Международном фестивале "Байкал - жемчужина мира" в Улан-Удэ в 1990 году; в международном телемарафоне монголоязычных народов в Улан-Баторе. Далее выезды в Бельгию, Германию, Голландию, Францию, на остров Корсика. Повсюду он распространял славу о своем талантливом народе.
Зарубежные поездки на Запад оставили у Владимира противоречивые впечатления. С одной стороны - живой интерес к фольклорному творчеству малых развивающихся народов, с другой - трезвый практический расчет. Кое-где фестивали носили характер откровенной погони за экзотикой, стремлением удивить пресыщенных зрителей. Цивилизованная старушка-Европа, преуспевшая в производстве материальных благ, нуждается в духовных ценностях.
- Летом 1994 года я трижды съездил в Париж, заключил первый символический контракт как джангарчи, - рассказывал Каруев в одном из своих газетных интервью. - Говорю "символический", потому что когда меня спросили, сколько я хочу денег за выступление на международном фестивале, я просто смутился: никогда не пел за деньги. Да и вообще когда это джангарчи думали о деньгах?! В большинстве своем они были бессребрениками. Ходили из хотона в хотон, охотно откликались на приглашения соплеменников. Пели благопожелания на свадьбах, на народных праздниках.
Джангарчи соблюдали лишь одно непременное условие. Они выступали на белом войлоке, как бы подчеркивая святость содержания поэмы. Белый войлок - белые светлые мысли. В связи с предложением организаторов шоу-бизнеса Владимир вспомнил давнюю быль, которую знал по рассказам дедушки и отца.
...В глухой сибирской деревушке жил среди переселенцев осиротевший мальчонка. Кто конкретно его опекал - одному богу ведомо. Жил на подаяниях добрых людей, оказывал им мелкие услуги и ночевал, где оставят. Про таких говорят: "счастье у сироты за пазухой". Помимо неунывающего характера, мальчонка обладал редкой способностью забавлять людей. Он был выдумщик и рассказчик. Сверстники часто просили его рассказать волшебную сказку, да пострашнее.
- Ладно, - по-сибирски деловито соглашался сирота. - Только вечером, после работы.
Единственное, о чем он просил, - захватить из дому еды. Ну, какая там еда? В основном картошка. Подростки приносили в оттопыренных карманах сырые клубни, разводили костер и пекли печонки. Беседы затягивались далеко за полночь. Кто из них мог тогда подумать, что по калмыцкому обычаю под золой костра они берегут огонь родного очага. Не известно, что сталось с тем сиротой. Зато очевидно: в изгнании народ берег бессмертную душу.
По врожденной скромности и непритязательности к житейским благам Владимир недалеко ушел от сибирского сироты. Распрощавшись с профессией строителя, он перебрался на жительство в Элисту. Но здесь для него работы по облюбованной специальности - джангарчи - просто не существовало. Он числился то актером драмтеатра, то лаборантом на кафедре калмыцкого языка и литературы госуниверситета. Случалось, что месяцами сидел без зарплаты. Но по-прежнему исполнение эпоса считал главным делом своей жизни.
До недавнего времени Владимир Каруев выступал за границей в составе сводных фольклорных групп. Западные импрессарио заметили его и всерьез заинтересовались. Он получил приглашение на сольный концерт в лучших театрах Парижа. Когда составлялись афишы и программы концертов на иностранных языках, то возникал неизбежный вопрос, как его представлять. Кто он: артист? Исполнитель оригинального народного жанра? Не совсем полно.
В Союзе писателей Калмыкии родилась мысль: по довоенному опыту празднования 500-летия эпоса присвоить Владимиру Каруеву официальное звание народного джангарчи и принять в члены Союза писателей. Будучи в Москве по своим творческим делам, я в библиотеке имени Ленина поднял давние публикации в периодической печати, снял копии. Например, сообщение в газете "Улан баhчуд" от 18 ноября 1939 года о том, что в Союз писателей СССР приняты джангарчи Д. Шавалиев, М. Басангов, Д. Джанахаев, А. Козаев.
Возрождая традицию, я, как народный поэт, написал В. Каруеву рекомендацию на вступление в творческий союз... На собрании писателей Владимир поделился своими мечтами и планами. Суть их сводится к тому, чтобы всемерно содействовать продолжению жизни "Джангара" в грядущем. На протяжении XX века многое сделано по собиранию, сохранению и пропаганде эпоса. Однако все накопленное не должно оставаться мертвым кладом. Искусство рапсодов и сказителей надо передавать молодым, чтобы они и впредь несли его как устную эстафету от поколения к поколению. Ныне это особенно важно, ибо после тринадцати лет разобщенного пребывания в Сибири выросло поколение молодых людей, не владеющих родным языком. Всемерное развитие творчества джангарчи и сказителей поможет ликвидировать этот печальный пробел.
На первых порах для обучения способных детей Каруев создал школу юных сказителей в Элисте. В газетах достаточно писали об этом начинании. Однако город есть город. Несколько часов пребывания в камерных условиях не дает полноты соприкосновения с языковой средой и традициями.
Владимир решил пойти дальше: создать своеобразный культурный центр в степной глубинке, где бы люди жили максимально приближенные к природе, в тех естественных условиях - кибитки, пастбища, скот, - в каких жили и творили их предки. Если кто-то усомнится, что это утопия, шаг назад, я отвечу, что ничего подобного. Создание историко-культурных этнографических заповедников практикуется в ряде стран. Возможно, эта мысль возникла у Каруева при посещении музея этнографии в Ленинграде, во время конференции "фольклор и молодежь". Или в музейном комплексе Хархорина. Лично мне тоже доводилось видеть подобный заповедник в Болгарии: в стилизованной под старину деревушке возрождались традиционный промысел, ремесла и прикладное искусство.
... Яркая благородная мечта джангарчи нового времени постепенно сливается с явью. Невдалеке от оживленной автострады Элиста - Кетченеры, в тихой родниковой балке расположен небольшой поселок Годжур. Именно его избрал Володя местом будущего заповедника. На старости лет я очень рад, что снова наши вкусы и привязанности совпали. Ведь Годжур - моя малая Родина.
Здесь я прошел степь босыми ногами вдоль и поперек, поднимался на священный курган и на себе испытал магическую силу здешних мест. Вслед за своим юным другом и учеником наглядно представил: со временем на берегу пруда поднимется сооружение под названием "Храм Джангариады". Далее там будет возведен целый комплекс, окольцованный густым садом. Он будет возвышаться в степи, как дворец в стране Бумба.
По части строительства мечта подкрепляется его реальной профессией и практикой инженера - строителя. А пока что на месте заповедника стоят две-три кибитки, где охотно согласились жить и хозяйничать несколько преданных, увлеченных идеей семей. Администрация Кетченеровского района выделила в их распоряжение 1300 гектаров земель, администрация Октябрьского подарила 20 телят. Основа создана. Летом здесь действовал сезонный детский лагерь. Даже наведывались туристы. Оказал честь своим посещением русский князь Куракин, питающий склонность к буддийской культуре.
В первую очередь в очаге древней культуры будет собрано и показано следующее: все издания "Джангара", независимо от того, где и на каком языке они изданы; портреты джангарчей всех поколений; картины Фаворского; произведения других художников по мотивам "Джангара"; фотографии крупных ученых, которые работали и до сих пор работают над исследованием древнего эпоса; картины, посвященные празднованию "Джангара"; стихотворения, очерки, статьи, воспоминания по джангароведению. По месту жительства собирается кружок пожилых людей, которые еще помнят старину. Здесь надо вспомнить собирательскую деятельность Санджи Каляева. Отдел фольклора Калмыцкого института общественных наук имеет огромные возможности, он должен занимать свое место.
Читатели знают, что в "Джангаре" очень много интересных пословиц, воссоздающих кочевой быт. Несут в себе элементы культуры музыканты, сопровождающие исполнение эпоса; домбристы, хурульные оркестры. Непреходящее значение имеет патриотический героический дух эпоса. На подвигах богатыря "Джангара" и поныне следует воспитывать нашу молодежь.
Лихие наездники, меткие стрелки из лука, сильные, ловкие борцы, которые выигрывают любую битву, не взирая на гиперболизм образов, должны стать примером для подражания. В этом плане целесообразно возродить традиционные виды спорта, практиковать богатырские игры, джангариады и олимпиады, как это делалось до войны. Ждет своих энтузиастов и последователей мастерство прикладного искусства.
Хитроумному умению наших предков можно научиться в специальных самодеятельных кружках. Кстати, им в превосходстве владел народный поэт Константин Эрендженов, оставивший для молодого поколения книгу "Золотой родник". Это своеобразная памятка и руководство по многим видам и жанрам народного искусства, которым нет аналогов в мировой фольклористике.
По мнению инициатора создания Культурного центра, все проявления причудливой народной фантазии сливаются здесь в единый поток. Они неиссякаемы, как родники в балке Годжур. Под сводами Храма "Джангариады" будет пульсировать вечно живая подлинная жизнь. Пространство возрожденного эпоса станет значительным и престижным. Оно наверняка привлечет внимание зарубежных туристов как яркая достопримечательность Калмыкии.
Надо надеяться на то, что руководители нашей республики, спонсоры-меценаты помогут в осуществлении благородной цели Владимира Каруева, современного джангарчи. Пожелаем ему белой дороги и новых больших успехов. Лиджи Инджиев, народный поэт Калмыкии
апрель, 1995 г. От себя добавлю, что Окна Цаган Зам в настоящее время живет в Элисте, иногда ездит в Монголию, в 2008 году его песня "Ээджин дун" покорила чарты монгольских хит-парадов, сам он некоторое время жил там.
Владимир Каруев (Окна Цаган Зам) - неподражаемый, самобытный джангарчи нового времени. Всем существом он проник в многовековую толщу великого эпоса, вобрал в себя от далеких предков их мудрость и заветные чаянья.
В то же время это молодой человек с современными взглядами и с высшим образованием, всесторонне развитый, энергичный и сильный. Прекрасные и смелые мечты о судьбе эпоса в наше время он умеет претворять в дело.
На мой взгляд, есть высшая предопределенность в том, что на грани веков вновь расцвело народное творчество и народился его новый наследник, хранитель, исполнитель. Говоря более громкими словами, его божественный дар составляет богатство и гордость калмыцкого народа. Нашему современнику выпала высокая миссия: продолжить бессмертный путь эпоса в грядущее, в XXI век.
О ярком явлении нового джангарчи из среды молодежи я был наслышан. Тем более что Владимир Каруев Окна Цаган Зам в некоторой степени является моим земляком...
Семья Володи возвращалась из сибирской ссылки в родные края, когда его матери пришло время рожать. Отважная женщина, она пустилась в дальнюю дорогу, как говорится, на сносях. Не захотела задержаться на прежнем месте хотя бы на месяц, на неделю, на денек. Потому что это был путь из неволи домой. Как-нибудь доберусь, - решила она.
На станции Абганерово, в селе Червленном Волгоградской области пришлось сделать остановку. И вот в преддверии калмыцких степей, в местах, где разворачивалась грандиозная решающая битва за Сталинград, в апреле 1957 года появился на свет мальчик-калмык. Громогласный крик младенца известил исстрадавшихся соплеменников: мы - здесь! Мы вернулись! Мы будем жить на родной земле!
Когда мать и дитя немного окрепли, семья Каруевых двинулась дальше, на постоянное место жительства, в районное село Советское. Здесь он рос, закончил школу, отсюда был призван на службу в армию, затем поступил в Московский строительный институт. И сюда же вернулся после окончания учебы. Работал старшим прорабом в совхозе "Годжурский", инженером по технике безопасности в совхозе "Коммунистический труд". Кетченеровский район - край, богатый живительными родниками, подлинная калмыцкая глубинка - всегда был местом, откуда выходили незаурядные личности: сказители и поэты, художники, артисты, ученые.
Помнится, еще до войны мне довелось участвовать в сборе фольклора в родных местах. Поиски завершились открытием новых имен. После возвращения из ссылки здесь естественным образом возродились добрые традиции. Создалась благоприятная среда для роста новых талантов. Так, в поселке Шин-Мер вокруг двух-трех знатоков и хранителей народного творчества образовался кружок юных джангарчи. Благодаря тому, что новое поколение уже располагало материализованным, изданным на родном языке и в переводе на русский творением далеких предков, школьники успешно осваивали содержание отдельных песен "Джангара", исполняли отрывки на различных смотрах и концертах. Кое-кто, подражая взрослым джангарчи, от обычной декламации переходил на речитатив.
Владимир Каруев (Окна Цаган Зам) с ранних лет подавал большие надежды как начинающий джангарчи. Многое он перенял от своего деда Гаря Абушинова и от отца Окн Каруева. В детстве человек наиболее впечатлителен и восприимчив. Володя не только схватывает на лету и запоминает все услышанное, но и творчески переосмысливает устные сказания. Это вполне объяснимо: миросозерцание школьника советского времени резко отличается от жизненных устоев какого-нибудь старца минувших веков. При пересказе услышанного Володя вносит свои изменения и добавления. Так возникают собственные варианты отдельных песен "Джангара". К тому времени, когда Владимир Каруев вышел на самостоятельную творческую дорогу, осознав себя, прежде всего как джангарчи, у него уже сложился приличный репертуар.
Вот он:
Патетическое и артистическое вступление к эпосу, с чего начинали наши известные народные поэты и актеры: Санджи Каляев, Константин Эрендженов, Нарма Эрендженов.
Сказание о том, как Аля Монхля угнал 90-тысячный золотой табун Джангара.
Сказание о том, как богатыри Хара Джилган, Аля Шонхор и Хошун Улан пленили богатыря Улана.
Сказание о том, как мудрец Алтан Цееджи принял подданство великого Джангара.
Сказание о свирепом богатыре Шара Гюргю.
Рассказ 72-х небылиц.
Яс Кемялгн (рассказ-импровизация на бараньем позвонке).
Сказы, пословицы и поговорки. И широко распространенный в быту жанр благопожеланий, без которого не обходится ни один семейный обряд.
Вполне понятно, что при столь широком наборе номеров Владимир Каруев становится желанным гостем в любой компании, приглашается на различные культурные мероприятия. Впервые он поразил воображение сверстников неведомым самобытным искусством калмыков в студенческом общежитии. В честь 60-летнего юбилея Советской Калмыкии он дал сольный концерт перед студентами своего строительного института.
Его известность быстро вышла за рамки альма-матер. Владимир выступал как самостоятельный исполнитель со своей программой в Московском Педагогическом институте имени Ленина, участвовал во всесоюзной научно-практической конференции "фольклор и молодежь" в Ленинграде. Не раз выходил победителем в зональных конкурсах самодеятельных артистов в Ставрополе и Ростове.
Лично мне довелось близко познакомиться с Владимиром Каруевым во время совместной поездки в Монголию в июле 1989 года. Она проходила под знаком подготовки к 550-летию эпоса "Джангар". Как известно, между Убурхангайским аймаком и Калмыкией существуют прямые связи и кульутрное сотрудничество. В состав нашей делегации входили деятели культуры, артисты фольклорного ансамбля "Джангар". Едва ли не главным украшением концерта был молодой джангарчи.
Трудно передать волнение с каким вступили мы на землю далеких предков. Дикая красота нетронутой, а следовательно, не искалеченной человеком природы сразу же перенесла нас в иной, первозданный мир горных отрогов и пустынных плоскогорий, девственных лесов, чистых рек, зеленых лугов и пастбищ.
В современной культурной жизни благородное влияние старины, почитаемых до седьмого колена предков также весьма ощутимо. Без преувеличения можно сказать, что мы столкнулись с дыханием иной, чем на европейской территории, древней цивилизации Азии. На территории аймака имеются высококлассный республиканский санаторий "Хужирт" и одноименная туристическая база, куда наведываются иностранцы.
Нас возили по отработанному туристическому маршруту. Показали развалины древней блистательной столицы Чингисхана Хархорин (или Кара-корум по-тюркски). От былого величия столицы монгольской империи сохранилась лишь многотонная каменная черепаха, около которой любят фотографироваться туристы. Рассказывают, что скульптура некогда стояла у входа во дворец сына и наследника хана Удэгея.
Примечательно, что в Советском Союзе гласность еще только пробивалась наружу, а здесь уже под влиянием мировой культуры четко проявился новый подход к оценке личности Чингисхана, которого поставили в один ряд с выдающимися полководцами и завоевателями древнего мира: Александром Македонским, Юлием Цезарем и другими.
Почти одновременно с нами международная, кажется, китайско-монгольская научная экспедиция выясняла вопрос: где находится могила Чингис-хана? Мы, естественно, наслушались поэтических легенд и научных версий, которые произвели на нас неизгладимое впечатление.
Достопримечательностью туристического маршрута стало знакомство с первым буддийским монастырем Эрдене-Дзу (в буквальном переводе - "Сокровище Будды"). Это одна из трехсот святынь древности, охраняемых государством, которая с 1965 года действует как музей культуры ламаизма.
Это величественный храмовый комплекс, обнесенный белой массивной стеной, в которую вделано 108 субурганов. С волнением входим в главный Води - субурган (Священный или Золотой субурган). Здесь бережно сохраняется древняя архитектура. Внутри заложены тысячи различных изображений бурханов и мощи прославленных деятелей буддизма.
Говорят, ценнейшие древние рукописи тоже хранятся в монастыре. Утратив за 70 лет советской власти свои национальные корни, богохульски разгромив хурулы, мы не были подготовлены к встрече лицом к лицу со своим далеким прошлым. Я оказался самым старшим в составе группы и еще смутно помнил кое-что из своего дореволюционного детства. В Золотом субургане нам показали молитвенный барабан "кюрде".
- Вы знаете, для чего он служит? - шепнул мне в спину руководитель нашей делегации, председатель Президиума Верховного Совета Калмыкии Басанов. Я молча кивнул.
- Прошу вас исполнить обряд и за меня тоже. Я положил в жертвенную чашу тугрики - за себя и за спутников и несколько раз покрутил ручку барабана...
Кстати, припомнилась одна притча от Семена Липкина. После удачного дебюта с переводом "Джангара" и в ходе работы над переводом киргизского эпоса "Манас" большой знаток народного творчества, писатель Мухтар Ауэзов спросил его:
- Как это вам, городскому жителю, удалось передать поэзию перекочевок, запахов дымных юрт, овечьих отар, луговых трав? Поэт - переводчик коротко и определенно ответил:
- Я вспомнил. Мухтар понял и рассмеялся.
Да, в ходе работы над эпосами, выражающими национальный и религиозный склад своего народа, Липкин непроизвольно вспомнил притчи и откровения Ветхого завета, которые впитал с молоком матери. В том числе и предание о том, как пророк Моисей вывел многострадальное племя Иудеев из Египта, где они долго, на протяжении жизни нескольких поколений, блуждали по пустыне, гонимые голодом и жаждой.
Дым кочевых костров, блеяние овец и плач детей - все это испытали на заре истории кочевые гонимые народы. Так и мы в Монголии увидели сон наяву: кибиточные поселения, долгое протяжное монотонное пение сказителей - туульчи под чуткие струны из бараньих жил.
Я вспомнил! Володя Каруев вспомнил. Мы все вспомнили самобытное искусство наших предков. На общественных массовых церемониях освоиться было легче. В столице аймака Арвайхэре действует национально-драматический театр. В каждом сомоне построен культурный центр. Повсюду нас встречали как дорогих гостей, устраивали праздники, спортивные состязания, концерты. Скачки, национальная борьба знакомы калмыку со времен празднования 550-летия "Джангара". Но вот народную артистку, метко стреляющую из лука, увидели только в Монголии.
На промышленном предприятии наблюдали, как народные умельцы собирают и расписывают узорчатый деревянный каркас юрты. Познакомились с мастерами прикладного искусства и художниками. В современной Монголии, как в стародавние времена, восхищали многоцветьем талантов сказители и певцы, исполнители давно забытых нами жанров фольклора.
И вот в этой народной, самодеятельной среде, как рыба в воде, чувствовал себя наш Владимир Каруев. Вместе с калмыцким фольклорным ансамблем он участвовал в концертах. Сказителей там называют "туульчи". Ученые утверждают, что наряду с богатым наследием калмыков существуют и монгольские версии "Джангара". В них есть как сходство, так и различия.
Прежде всего Джангар-нойон, как и в калмыцком эпосе, вечен: он постоянно пребывает в 25-летнем возрасте, а ханше Авай-Герел, как и Ага-Шавдал, - постоянно 16 лет. Богатырский конь Джангара, соответствующий калмыцкому Аранзалу, именуется Зээрде. Кстати, отдавая дань традиции, монголы назвали административный центр Убурхангайского аймака по имени знаменитого коня Арвайхэр, который более двадцати лет занимал призовые места на скачках.
Как я уже отмечал выше, Владимир Каруев превосходно знает содержание эпоса. Он сразу подметил и сходство, и различия. С особым пафосом пел о подвигах богатыря Хонгора Алого Льва, который, оказывается, есть и у монголов. Они зовут его Улан-Хонгор. Здесь пришло самое время сказать об особенностях его дарования. Известно, что с гомеровских времен исполнители эпоса делились на аэдов, то есть поэтов, и на рапсодов, то есть певцов.
Палитра молодого джангарчи на редкость многообразна. Он применяет как классическую манеру исполнения (плавное пение), так и речитатив - размеренный рассказ о подвигах богатырей. Благодаря неповторимым особенностям своего низкого гортанного голоса он вдобавок освоил так называемое горловое пение. Продолжатель лучших традиций Ээлян Овла и Давы Шавалиева, Каруев сумел по крупицам восстановить древнюю традицию двухголосового исполнения эпоса. Это требует от исполнителя филигранной отточенности репертуара, совершенствования техники исполнения и дыхания и кропотливой работы по восстановлению неповторимых красок и звуков народного сказания.
Когда поет Каруев, то незнакомые люди поневоле оглядываются вокруг: не скрыт ли где-нибудь магнитофон с кассетой, не включена ли за стеной электронная музыка? Притом лицо его остается невозмутимо спокойным, даже величественным. Движение губ совсем не заметно. Густой протяжный звук рождается и выходит откуда-то изнутри. Люди, которым доводилось слушать хурульный оркестр, не перестают удивляться: неужели человеческий голос способен подражать звукам "дунга" или "бюря"?
Потрясающее впечатление! Наши гостеприимные хозяева были восхищены, что калмыки сохранили свой эпос в многовековом кочевье с исторической родины к берегам Волги. Его встречали бурными аплодисментами, криками восторга. Порой местный сказитель-туульчи, не удержавшись, присоединялся к гостю, и тогда начиналось состязание талантов. Ведь многие жанры калмыцкого и монгольского фольклора строятся на импровизации, находчивости и диалоге острословов. Невидимый языковой барьер рушился и представители двух братских народов понимали друг друга с помощью интонаций и жестов.
"На бис" прошел заключительный концерт в музыкально-драматическом театре. За время поездки я написал текст песни "Хацпай уулын белдни". Монгольский композитор Джиргал Сяхен переложил ее на музыку. Наша очаровательная Тамара Бочаева и солистка национального театра быстро разучили новую песню и исполняли ее под аккомпанемент струнных инструментов ятхи и морнхура. Владимир Каруев исполнял свой коронный номер: величавый пролог к эпосу. Нас долго не отпускали со сцены.
По договоренности с министерствами культуры двух дружественных сторон Владимир Каруев задержался на стажировку в Убурхангайском аймаке еще на месяц. Ему довелось подробно беседовать с артистом театра, исполнителем протяжных песен Очирбатом. Пришлось совершить специальную поездку в отдаленный сомон Западной Монголии, чтобы встретиться с мастером горлового пения Даладжелом, ведущим типичный образ жизни монгола-скотовода. Здесь он окончательно отшлифовал горловое пение. Вернулся домой вылитым монголом, с бритым лбом и длинной чингисхановской косой.
С юбилейных торжеств для джангарчи Каруева началась полоса славы и зарубежных гастролей. Он участвует в Международном фестивале "Байкал - жемчужина мира" в Улан-Удэ в 1990 году; в международном телемарафоне монголоязычных народов в Улан-Баторе. Далее выезды в Бельгию, Германию, Голландию, Францию, на остров Корсика. Повсюду он распространял славу о своем талантливом народе.
Зарубежные поездки на Запад оставили у Владимира противоречивые впечатления. С одной стороны - живой интерес к фольклорному творчеству малых развивающихся народов, с другой - трезвый практический расчет. Кое-где фестивали носили характер откровенной погони за экзотикой, стремлением удивить пресыщенных зрителей. Цивилизованная старушка-Европа, преуспевшая в производстве материальных благ, нуждается в духовных ценностях.
- Летом 1994 года я трижды съездил в Париж, заключил первый символический контракт как джангарчи, - рассказывал Каруев в одном из своих газетных интервью. - Говорю "символический", потому что когда меня спросили, сколько я хочу денег за выступление на международном фестивале, я просто смутился: никогда не пел за деньги. Да и вообще когда это джангарчи думали о деньгах?! В большинстве своем они были бессребрениками. Ходили из хотона в хотон, охотно откликались на приглашения соплеменников. Пели благопожелания на свадьбах, на народных праздниках.
Джангарчи соблюдали лишь одно непременное условие. Они выступали на белом войлоке, как бы подчеркивая святость содержания поэмы. Белый войлок - белые светлые мысли. В связи с предложением организаторов шоу-бизнеса Владимир вспомнил давнюю быль, которую знал по рассказам дедушки и отца.
...В глухой сибирской деревушке жил среди переселенцев осиротевший мальчонка. Кто конкретно его опекал - одному богу ведомо. Жил на подаяниях добрых людей, оказывал им мелкие услуги и ночевал, где оставят. Про таких говорят: "счастье у сироты за пазухой". Помимо неунывающего характера, мальчонка обладал редкой способностью забавлять людей. Он был выдумщик и рассказчик. Сверстники часто просили его рассказать волшебную сказку, да пострашнее.
- Ладно, - по-сибирски деловито соглашался сирота. - Только вечером, после работы.
Единственное, о чем он просил, - захватить из дому еды. Ну, какая там еда? В основном картошка. Подростки приносили в оттопыренных карманах сырые клубни, разводили костер и пекли печонки. Беседы затягивались далеко за полночь. Кто из них мог тогда подумать, что по калмыцкому обычаю под золой костра они берегут огонь родного очага. Не известно, что сталось с тем сиротой. Зато очевидно: в изгнании народ берег бессмертную душу.
По врожденной скромности и непритязательности к житейским благам Владимир недалеко ушел от сибирского сироты. Распрощавшись с профессией строителя, он перебрался на жительство в Элисту. Но здесь для него работы по облюбованной специальности - джангарчи - просто не существовало. Он числился то актером драмтеатра, то лаборантом на кафедре калмыцкого языка и литературы госуниверситета. Случалось, что месяцами сидел без зарплаты. Но по-прежнему исполнение эпоса считал главным делом своей жизни.
До недавнего времени Владимир Каруев выступал за границей в составе сводных фольклорных групп. Западные импрессарио заметили его и всерьез заинтересовались. Он получил приглашение на сольный концерт в лучших театрах Парижа. Когда составлялись афишы и программы концертов на иностранных языках, то возникал неизбежный вопрос, как его представлять. Кто он: артист? Исполнитель оригинального народного жанра? Не совсем полно.
В Союзе писателей Калмыкии родилась мысль: по довоенному опыту празднования 500-летия эпоса присвоить Владимиру Каруеву официальное звание народного джангарчи и принять в члены Союза писателей. Будучи в Москве по своим творческим делам, я в библиотеке имени Ленина поднял давние публикации в периодической печати, снял копии. Например, сообщение в газете "Улан баhчуд" от 18 ноября 1939 года о том, что в Союз писателей СССР приняты джангарчи Д. Шавалиев, М. Басангов, Д. Джанахаев, А. Козаев.
Возрождая традицию, я, как народный поэт, написал В. Каруеву рекомендацию на вступление в творческий союз... На собрании писателей Владимир поделился своими мечтами и планами. Суть их сводится к тому, чтобы всемерно содействовать продолжению жизни "Джангара" в грядущем. На протяжении XX века многое сделано по собиранию, сохранению и пропаганде эпоса. Однако все накопленное не должно оставаться мертвым кладом. Искусство рапсодов и сказителей надо передавать молодым, чтобы они и впредь несли его как устную эстафету от поколения к поколению. Ныне это особенно важно, ибо после тринадцати лет разобщенного пребывания в Сибири выросло поколение молодых людей, не владеющих родным языком. Всемерное развитие творчества джангарчи и сказителей поможет ликвидировать этот печальный пробел.
На первых порах для обучения способных детей Каруев создал школу юных сказителей в Элисте. В газетах достаточно писали об этом начинании. Однако город есть город. Несколько часов пребывания в камерных условиях не дает полноты соприкосновения с языковой средой и традициями.
Владимир решил пойти дальше: создать своеобразный культурный центр в степной глубинке, где бы люди жили максимально приближенные к природе, в тех естественных условиях - кибитки, пастбища, скот, - в каких жили и творили их предки. Если кто-то усомнится, что это утопия, шаг назад, я отвечу, что ничего подобного. Создание историко-культурных этнографических заповедников практикуется в ряде стран. Возможно, эта мысль возникла у Каруева при посещении музея этнографии в Ленинграде, во время конференции "фольклор и молодежь". Или в музейном комплексе Хархорина. Лично мне тоже доводилось видеть подобный заповедник в Болгарии: в стилизованной под старину деревушке возрождались традиционный промысел, ремесла и прикладное искусство.
... Яркая благородная мечта джангарчи нового времени постепенно сливается с явью. Невдалеке от оживленной автострады Элиста - Кетченеры, в тихой родниковой балке расположен небольшой поселок Годжур. Именно его избрал Володя местом будущего заповедника. На старости лет я очень рад, что снова наши вкусы и привязанности совпали. Ведь Годжур - моя малая Родина.
Здесь я прошел степь босыми ногами вдоль и поперек, поднимался на священный курган и на себе испытал магическую силу здешних мест. Вслед за своим юным другом и учеником наглядно представил: со временем на берегу пруда поднимется сооружение под названием "Храм Джангариады". Далее там будет возведен целый комплекс, окольцованный густым садом. Он будет возвышаться в степи, как дворец в стране Бумба.
По части строительства мечта подкрепляется его реальной профессией и практикой инженера - строителя. А пока что на месте заповедника стоят две-три кибитки, где охотно согласились жить и хозяйничать несколько преданных, увлеченных идеей семей. Администрация Кетченеровского района выделила в их распоряжение 1300 гектаров земель, администрация Октябрьского подарила 20 телят. Основа создана. Летом здесь действовал сезонный детский лагерь. Даже наведывались туристы. Оказал честь своим посещением русский князь Куракин, питающий склонность к буддийской культуре.
В первую очередь в очаге древней культуры будет собрано и показано следующее: все издания "Джангара", независимо от того, где и на каком языке они изданы; портреты джангарчей всех поколений; картины Фаворского; произведения других художников по мотивам "Джангара"; фотографии крупных ученых, которые работали и до сих пор работают над исследованием древнего эпоса; картины, посвященные празднованию "Джангара"; стихотворения, очерки, статьи, воспоминания по джангароведению. По месту жительства собирается кружок пожилых людей, которые еще помнят старину. Здесь надо вспомнить собирательскую деятельность Санджи Каляева. Отдел фольклора Калмыцкого института общественных наук имеет огромные возможности, он должен занимать свое место.
Читатели знают, что в "Джангаре" очень много интересных пословиц, воссоздающих кочевой быт. Несут в себе элементы культуры музыканты, сопровождающие исполнение эпоса; домбристы, хурульные оркестры. Непреходящее значение имеет патриотический героический дух эпоса. На подвигах богатыря "Джангара" и поныне следует воспитывать нашу молодежь.
Лихие наездники, меткие стрелки из лука, сильные, ловкие борцы, которые выигрывают любую битву, не взирая на гиперболизм образов, должны стать примером для подражания. В этом плане целесообразно возродить традиционные виды спорта, практиковать богатырские игры, джангариады и олимпиады, как это делалось до войны. Ждет своих энтузиастов и последователей мастерство прикладного искусства.
Хитроумному умению наших предков можно научиться в специальных самодеятельных кружках. Кстати, им в превосходстве владел народный поэт Константин Эрендженов, оставивший для молодого поколения книгу "Золотой родник". Это своеобразная памятка и руководство по многим видам и жанрам народного искусства, которым нет аналогов в мировой фольклористике.
По мнению инициатора создания Культурного центра, все проявления причудливой народной фантазии сливаются здесь в единый поток. Они неиссякаемы, как родники в балке Годжур. Под сводами Храма "Джангариады" будет пульсировать вечно живая подлинная жизнь. Пространство возрожденного эпоса станет значительным и престижным. Оно наверняка привлечет внимание зарубежных туристов как яркая достопримечательность Калмыкии.
Надо надеяться на то, что руководители нашей республики, спонсоры-меценаты помогут в осуществлении благородной цели Владимира Каруева, современного джангарчи. Пожелаем ему белой дороги и новых больших успехов. Лиджи Инджиев, народный поэт Калмыкии
апрель, 1995 г. От себя добавлю, что Окна Цаган Зам в настоящее время живет в Элисте, иногда ездит в Монголию, в 2008 году его песня "Ээджин дун" покорила чарты монгольских хит-парадов, сам он некоторое время жил там.
Комментариев нет:
Отправить комментарий