Если завтра умрет мой язык, я готов умереть сегодня...
(Эрдем Бухтинов)
Как это ни печально, но сегодня мы являемся невольными свидетелями того, как медленно, но верно, иссякает чаша носителей нашего древнейшего языка. Уже без всякого сарказма можно делать смелые прогнозы на то, когда в последний раз прозвучит живая, связная, чистая (не перескакивающая на русский и обратно) калмыцкая речь. И все эти дискуссии, споры, круглые столы - все это всего лишь совокупность порыва нескольких патриотов с нарочитой важностью жирных чиновников.
Добавьте туда еще серую массу безразличных, в большинстве своем, студентов, прессу, умело подливающую пафоса и готово. Могучая кучка. Жалкая беготня вокруг умирающего. Ничего дельного и серьезного.
Безусловно, началось это не год и не два назад. и даже не десять лет назад. Само формирование языкового сдвига относится примерно к 60-70 годам 20 века. Многие из современников тех лет уже отмечали, что в 1980-ых уже редко можно было слышать калмыцкую речь в городе.
Что говорить о дне сегодняшнем?!
Подавляющее число калмыцкой молодежи считают себя патриотами. Так как, например, взять в руки оружие, или сдать кровь - это проявление сильного патриотизма. Но и пойти поболеть за любимую команду - это то же проявление здорового патриотизма, или, по крайней мере, не безразличия.
Люди держат в телефонах калмыцкие мелодии, ставят на заставки аватарки с родными эмблемами, гербами и флагами; каждый день восхищаются красотой нашей природы и уютом любимого города. Но в то же время не замечают того, что обделены самым главным фактором – Хальмг келн!
Тому, кто не задумывался над этим вопросом, советую на один день представить себя приезжим, пройтись по городу, почитать таблички с названиями улиц и магазинов, включить местный канал, зайти на местные сайты, почитать местные газеты, послушать уличную, повседневную речь жителей. Затем сопоставить все это с тем, что это национальная республика в составе РФ, и вас ждет легкое разочарование в народе, у которого ничего нет, кроме нерусской внешности и автономии. И если это не впечатлило, посмотрите на наш город глазами, например, синьцзянского калмыка, которому не очень повезло с русским языком…
Безусловно, участь маленьких народов ассимилироваться в более больших и могущественных. Тем более в условиях XXI века, когда тотальное обогащение русского языка просто не оставляет шансов калмыцкому. Но русский обогащается потому, что на нем говорят. Ни один русский крестьянин, времен XVII-XVIII вв. не смог бы нормально пообщаться с нынешним среднестатистическим российским подростком. Все народы мира, перенося свои языки из века в век, из эпохи в эпоху, неизбежно обогащают их, тем самым, шагая в ногу со временем, но оставаясь, в то же время, самими собой. Это как чайный гриб, за которым постоянно нужен уход. Или как антивирус, нуждающийся в постоянном обновлении.
Сегодня мы с друзьями разговариваем по-русски, признаемся в любви своим девушкам по-русски, сочиняем стихи и песни на русском или английском, и даже родители к нам самим стали обращаться по-русски. А ведь сами всего этого, не понимая, мы обогащаем и без того богатейшую русскую культуру, питаем чужой эгрегор. Обделяя, тем самым, то ничтожное, что еще осталось в 2011 году от всего самого родного и сокровенного. В собственном доме гниет пол, а мы соседу пыль протираем. А ведь вместе с языком уходит и мироощущение, миропонимание. Во многих мелочах раскрывается нечто такое, чему с точки зрения других языков, вообще не придается значения.
Целая радуга цветов и оттенков богатейшего калмыцкого языка, которые другие языки не в состоянии воспринимать.
На сегодняшний день 90% моих друзей и знакомых не разговаривает на родном языке. При этом буквально каждый из них свято верит в то, что их дети будут немного да знать калмыцкий. Кто-то ссылается на то, что бабушка научит; кто-то «в селе его будет держать»; кто-то после рождения ребенка «по-любому начнет разговаривать». Но так не бывает.
И то, что кто-то «до того, как в садик пошел, вообще по-русски ничего не знал» тоже никого не интересует… Язык надо знать так, чтобы передать его своему ребенку! А передать в такой форме, чтобы тот еще и смог передать его своему ребенку. То есть во всей красе и богатстве! Иначе в будущем детей ждут ограниченные фразы, типа:
менд, уга, одмг, ця…
Конечно, сегодня никто не в состоянии взмахом палочки заставить говорить всех и себя на родном языке. Сделать это, на самом деле, очень трудно. Чтобы заговорить по-калмыцки с человеком, с которым всю жизнь разговаривал по-русски, нужно перешагнуть через огромный психологический барьер. Барьер неловкости и стеснения. Это самое трудное. И это может сделать только тот, чей патриотизм в состоянии подавить оставшиеся помехи, типа краснения. После этого на пути вырастет еще одна преграда- страх неправильно выразиться. Действительно калмыцкий язык формировался в отличной от русского среде. Поэтому логичность построения предложения относительно русского языка не всегда уместна в калмыцком. Да тут еще и склонения со спряжениями. Но если силы воли хватит сделать первый шаг, то все остальное - всего лишь карточный домик.
В отличие от внешности и привычек, язык не передается посредством генетической памяти. То есть, если я сейчас забуду свой язык, то мой правнук в 6-м поколении никак его не вспомнит. Горький опыт других народов(в прошлом многочисленных таких как индейцы Америки и Канады) должен быть наглядным примером для нас.
И, наверное, личное дело каждого, смотреть ли за последними его дуновениями; бороться ли за продолжение; ненавидеть ли его, добивая игнорированием и заупокойными речами. Но каждый должен понимать, что от его сегодняшних действий зависит судьба его внуков и правнуков. И не дай Бог, если когда-нибудь наши потомки осудят нас за проявленную слабость.
Как это ни печально, но сегодня мы являемся невольными свидетелями того, как медленно, но верно, иссякает чаша носителей нашего древнейшего языка. Уже без всякого сарказма можно делать смелые прогнозы на то, когда в последний раз прозвучит живая, связная, чистая (не перескакивающая на русский и обратно) калмыцкая речь. И все эти дискуссии, споры, круглые столы - все это всего лишь совокупность порыва нескольких патриотов с нарочитой важностью жирных чиновников.
Добавьте туда еще серую массу безразличных, в большинстве своем, студентов, прессу, умело подливающую пафоса и готово. Могучая кучка. Жалкая беготня вокруг умирающего. Ничего дельного и серьезного.
Безусловно, началось это не год и не два назад. и даже не десять лет назад. Само формирование языкового сдвига относится примерно к 60-70 годам 20 века. Многие из современников тех лет уже отмечали, что в 1980-ых уже редко можно было слышать калмыцкую речь в городе.
Что говорить о дне сегодняшнем?!
Подавляющее число калмыцкой молодежи считают себя патриотами. Так как, например, взять в руки оружие, или сдать кровь - это проявление сильного патриотизма. Но и пойти поболеть за любимую команду - это то же проявление здорового патриотизма, или, по крайней мере, не безразличия.
Люди держат в телефонах калмыцкие мелодии, ставят на заставки аватарки с родными эмблемами, гербами и флагами; каждый день восхищаются красотой нашей природы и уютом любимого города. Но в то же время не замечают того, что обделены самым главным фактором – Хальмг келн!
Тому, кто не задумывался над этим вопросом, советую на один день представить себя приезжим, пройтись по городу, почитать таблички с названиями улиц и магазинов, включить местный канал, зайти на местные сайты, почитать местные газеты, послушать уличную, повседневную речь жителей. Затем сопоставить все это с тем, что это национальная республика в составе РФ, и вас ждет легкое разочарование в народе, у которого ничего нет, кроме нерусской внешности и автономии. И если это не впечатлило, посмотрите на наш город глазами, например, синьцзянского калмыка, которому не очень повезло с русским языком…
Безусловно, участь маленьких народов ассимилироваться в более больших и могущественных. Тем более в условиях XXI века, когда тотальное обогащение русского языка просто не оставляет шансов калмыцкому. Но русский обогащается потому, что на нем говорят. Ни один русский крестьянин, времен XVII-XVIII вв. не смог бы нормально пообщаться с нынешним среднестатистическим российским подростком. Все народы мира, перенося свои языки из века в век, из эпохи в эпоху, неизбежно обогащают их, тем самым, шагая в ногу со временем, но оставаясь, в то же время, самими собой. Это как чайный гриб, за которым постоянно нужен уход. Или как антивирус, нуждающийся в постоянном обновлении.
Сегодня мы с друзьями разговариваем по-русски, признаемся в любви своим девушкам по-русски, сочиняем стихи и песни на русском или английском, и даже родители к нам самим стали обращаться по-русски. А ведь сами всего этого, не понимая, мы обогащаем и без того богатейшую русскую культуру, питаем чужой эгрегор. Обделяя, тем самым, то ничтожное, что еще осталось в 2011 году от всего самого родного и сокровенного. В собственном доме гниет пол, а мы соседу пыль протираем. А ведь вместе с языком уходит и мироощущение, миропонимание. Во многих мелочах раскрывается нечто такое, чему с точки зрения других языков, вообще не придается значения.
Целая радуга цветов и оттенков богатейшего калмыцкого языка, которые другие языки не в состоянии воспринимать.
На сегодняшний день 90% моих друзей и знакомых не разговаривает на родном языке. При этом буквально каждый из них свято верит в то, что их дети будут немного да знать калмыцкий. Кто-то ссылается на то, что бабушка научит; кто-то «в селе его будет держать»; кто-то после рождения ребенка «по-любому начнет разговаривать». Но так не бывает.
И то, что кто-то «до того, как в садик пошел, вообще по-русски ничего не знал» тоже никого не интересует… Язык надо знать так, чтобы передать его своему ребенку! А передать в такой форме, чтобы тот еще и смог передать его своему ребенку. То есть во всей красе и богатстве! Иначе в будущем детей ждут ограниченные фразы, типа:
менд, уга, одмг, ця…
Конечно, сегодня никто не в состоянии взмахом палочки заставить говорить всех и себя на родном языке. Сделать это, на самом деле, очень трудно. Чтобы заговорить по-калмыцки с человеком, с которым всю жизнь разговаривал по-русски, нужно перешагнуть через огромный психологический барьер. Барьер неловкости и стеснения. Это самое трудное. И это может сделать только тот, чей патриотизм в состоянии подавить оставшиеся помехи, типа краснения. После этого на пути вырастет еще одна преграда- страх неправильно выразиться. Действительно калмыцкий язык формировался в отличной от русского среде. Поэтому логичность построения предложения относительно русского языка не всегда уместна в калмыцком. Да тут еще и склонения со спряжениями. Но если силы воли хватит сделать первый шаг, то все остальное - всего лишь карточный домик.
В отличие от внешности и привычек, язык не передается посредством генетической памяти. То есть, если я сейчас забуду свой язык, то мой правнук в 6-м поколении никак его не вспомнит. Горький опыт других народов(в прошлом многочисленных таких как индейцы Америки и Канады) должен быть наглядным примером для нас.
И, наверное, личное дело каждого, смотреть ли за последними его дуновениями; бороться ли за продолжение; ненавидеть ли его, добивая игнорированием и заупокойными речами. Но каждый должен понимать, что от его сегодняшних действий зависит судьба его внуков и правнуков. И не дай Бог, если когда-нибудь наши потомки осудят нас за проявленную слабость.
Комментариев нет:
Отправить комментарий